Виктории

Время, когда погода множит тоску, а с ней
мысли — промозглая морось,
стать лучиком первым к теплу и к весне
способна хорошая новость.

День был тягуч и мрачен, воздух сонлив и сыр.
Думы — застывши и серы.
Но, добрая новость и вот уже мир —
живая и светлая сфера!

Снова в соблазн дорога. Вновь утро в даль влечёт.
Явно фортуны здесь почерк! —
Ведь этот открытый тобой родничок —
чудесный целебный источник!

С ним и весна желанней, и всё моложе круг.
С ним порезвимся мы вволю!
Он жизни посланник! Её верный друг!
Он жизнь орошает любовью!

А у тебя жизнь — вечность. В ней впереди ещё
много вестей и событий.
И в списке счастливых теперь родничок!
Спасибо тебе за открытье.

Голубой прозрачностью высится свод.
Утро. В небе облачко вдаль плывёт.
Бесконечность перспективою. Явь чиста.
Воля. Да к ней высота.
Красками добра, в праздник лету,
фугою теплу и свету —
это всё любовь!
Счастья краткая пора,
где ты, лето? Где ты?

Сдулся и повис купол: время дождей.
В красках одиночества стынет день.
Завтра мрачною пустынею. Явь — юдоль.
Тучею над головой.
В спазм удушья страсть! Близость тенью.
Болью правда. Униженьем. —
Это всё любовь.
Слёзы осени. Напасть.
Данность пораженья…

Исхудавшей волчицей тень моя за мною мчится
по пятам,
норовя то тут, то там отхватить кусок живого.
Но не плоти часть — души!
И на грани паденья я кричу голодной тени:
“Не тебе
представлять здесь мир теней! Душу я отдам. Но Б-гу!
Участь Он её решит.

Я скажу Ему при встрече, глядя снизу вверх:
“Коль судить, по-человечьи, я один из всех.
Тех, кто Заповеди зная, прожили греша.
Но только лишь из тех, в ком есть душа!
В человеке всё едино. Но в чём виноват,
не душа моя повинна: грешник — голова!
Каково же ей томиться в общности такой?
Дай вольную душe! Дай ей покой!”

Ночь немым отголоском. В никуда дорога. Скользко.
Гололёд.
В полумгле луна плывёт. Я один. Плетусь устало
к той невидимой черте,
где реальность — обрывом! Тень? — Слепа. Но прозорлива.
Поняла:
не её стихия мгла. Потерялась и… отстала:
ей не светит в темноте.

Из навеянного Мексикой

Вот и жизни застывает полынья.
Прежний мир вокруг меня
сжимая,
время мысли взяло в кольцо.
Ночью тени. Стон метели. Холода.
Тем желаннее среда
живая!
Но… зима. Да снег и ветер в лицо.

А между тем есть где-то
тот же сезон.
Жизни дарует он
круглое лето.
Снился мне сон…

Будто снова, будто вправду молодой,
в стороне гостил я той
желанной,
где для жизни весь океан.
Только небо гостю виделось чужим.
Воздух молодости — дым.
И, пьяный,
понял я, что жизнь без смерти — обман.

Но должен быть, всё же, где-то
вечный сезон:
вышел за горизонт —
круглое лето!
Видел я сон…