Поверьте, наблюдать за вами — мне не в удовольствие.
Ну, что вы пыжитесь? В вас надуваться нечему.
Пятном следы ума. Талант? Его и вовсе нет!
Задатки? Есть в одном … быть незамеченным.
Надеюсь, самомнение ещё не мания?
Поймите, наконец, вы человек обыденный.
Вам не дано ни слыть, ни привлекать внимание.
Хотите, научу, как жить невидимым?

Ну, что вы смотрите так зло по сторонам?
Ведь вы ж не барин, чтоб с утра винить слугу
за слишком серый быт, за неуспех у дам!
При чём тут зеркало? К чему втирать бальзам? —
Вам всё равно не скрыть лица. А я могу.
Ну, что? Узнали? Невидимка я. Ку-ку!

От нас, от невидимок, не утаишь порока.
Возьмём тщеславие. — Самообман завистника.
К чему вам эта маска? Вам с ней одна морока.
Соблазну не помехой фиговые листики.
Вам места нет среди светил и вас обидели?
Так это всё, как ни крути, — удел опознанных.
Зато свобода быть собой — для нас, невидимых!
Решайтесь! Помогу. Вопрос — не поздно ли?

Ну, что вы смотрите так зло по сторонам?
Ведь вы ж не барин, чтоб с утра винить слугу
за слишком серый быт, за неуспех у дам!
При чём тут зеркало? К чему втирать бальзам? —
Вам всё равно не скрыть лица. А я могу.
Ну, что? Узнали? Невидимка я. Ку-ку!

Суета и спешка. Кольцевой поток.
Скоро жизнь и этот завершит виток.
Не оставил следа я пока нигде
на своей затерянной орбите.
Ни врага, ни друга. Не верхом — пешком.
Неприметный странник. Лилипут я. Гном.
Мой маршрут — пустыня, тундра да тайга.
Я скиталец нищий и бродяга.

Но не в обиде на жалкий прикуп,
что мне подбросила судьба.
Ведь я жизнь видел на самом стыке!
Там, где зла лицо к лицу добра.
Я любовью выбран для обряда,
хоть не сердцеед.
Но любовь не всем дана в награду.
Там, где любовь, всегда свет!

Шёл я схожим курсом с трассами светил.
Был горяч не в меру! Только не светил…
Не носил я смокинг: то наряд не мой.
Мне коптеть неяркою лампадой.
Не пророк, не лидер. Средь чужих молчун.
Не высок, не статен. Но и не горбун.
Не гожусь в герои — эта роль другим.
Я кювет всего лишь при дороге.

Но не в обиде на мелкий прикуп,
что мне подбросила судьба.
Ведь я жизнь видел на самом стыке!
Там, где зла лицо к лицу добра.
Я любовью выбран для обряда,
хоть не сердцеед.
Но любовь не всем дана в награду.
Там, где любовь, всегда свет!

Пустышка-ветер голосом простуженным
хмельные песни новой суженой
поёт на ту же самую мелодию,
что девам пел другим не раз.
А между тем красавица беспечная
готовит платье подвенечное
из ткани облаков, где звёзды гроздьями,
которым блеск сама Луна придаст.

В наряде белоснежном в ночь чудесную
пойдёт кружить она принцессою.
И будут руки страстного избранника
в воздушном танце так нежны!
Но первый вальс жених не с ней, а с вьюгою,
придворной дамой и подругою,
закружит, вдруг! И ароматы праздника
заглушит перегаром будней жизнь.

Недаром жёстко спать, где мягко стелется.
С пургою, стужей и метелицей
закрутит во хмельной гульбе муж ветреный.
Успех — не редкость на пустом.
А мимо одинокой бледной девицы
дни поползут, за ними месяцы.
Ей ночи быть в постели несогретою.
Она к весне в слезах покинет дом.

Не желай ты мне счастья в будущем,
было б радостным настоящее.
А пока, увы, флаги спущены.
Стал дурные сны видеть чаще я.
Что не поймано, то упущено.
Суть мечтания — блики крайности.
Обещания — блеф грядущего.
Доверять привык я реальности.

Вроде видел цель, а вышел к суете сует.
Точный знал маршрут, блуждая наугад.
Небо голубым писал безоблачный рассвет,
но сажи и свинца внёс пасмурный закат.

Вспомнит жалкий раб, как он властвовал.
В гору поднятый камень скатится.
Был вчера твой стол полон яствами,
а назавтра пуст: воск на скатерти.
Счастье — женщина ненадёжная:
хоть и добрая, но гулящая.
Кормит будущим. Корм хорош. Но я
жизни горечь пью настоящего!

Курсом шёл на цель, а вышел к суете сует.
Вспомнив про маршрут, блуждал я наугад.
Небо голубым писал безоблачный рассвет,
но сажи и свинца внёс пасмурный закат.