Схоронившись, он залёг
в уголке, где смерть не рыщет:
на пустынном пепелище
тлеет где-то уголёк.
Отгоревший, он живёт!
И в бездушном мире пепла
в мраке видит (хоть и слеп он)
яркой искорки полёт!
Схоронившись, он залёг
в уголке, где смерть не рыщет:
на пустынном пепелище
тлеет где-то уголёк.
Отгоревший, он живёт!
И в бездушном мире пепла
в мраке видит (хоть и слеп он)
яркой искорки полёт!