Мастерский свист. То учтивый, то грубый.
Мудрость молчания. Прыти напор. —
С тысячелетним, видавшим жизнь, дубом
ветер ведёт разговор.
Пошлый рассказ. Но живым монологом
так увлечён окружающий лес:
общества нравы особенно строги
для здешних девственных мест.
А ветер всё свистит вовсю. — Артист.
Скуден умом. Но речист.
В чувственных красках чужому
боль выдувая свою,
он жизнь винит, он сетует на рок:
мол, нелюбим, одинок.
«С детства ни друга, ни дома.
Я уж молчу про семью.
Пленник страстей, я, по слухам, недаром
злым бессердечным гулякой слыву.
Сею любовь — пожинаю пожары.
Так бобылём и живу.
Горе, крушения… Слёзы и раны. —
Бедствий свалившихся список не мал.
Вьюгой слепой, грозовым ураганом…
много я дров наломал.»
Вот здесь и я свой пыл сдержать не смог:
«К бедам не страсти. — Порок!
Сам ты, стихии в угоду,
чувство на грех променял.»
Тут голосом в ворчливый перекат
слышу вопрос старика:
«Ветру ль пенять на погоду?» —
В точку попал! Про меня.