To Astin Aiden
Где-то в памяти моей в голубом кристаллике
вот уж двадцать тысяч дней мальчик маленький
на песке, ладошками, возвести пытается
первый замок. Крошечный. А тот рассыпается…
Укрепит чуть стены детская слеза:
вновь желанный дом почти готов.
А потом он снова рушится. Как знак
неизбежных бед и катастроф.
Осень. Грусти эскадрон объявился у крыльца:
умыкнуть за горизонт вновь пытается.
И меня когда-нибудь, втихаря, околицей
понесёт в бесцельный путь в жёлтой свите конница.
В край, где вечность общий хаос душ и тел
в алгоритме свяжет, не спеша.
Там всё то, чем жил, любил и чем горел
встречу я. Включая малыша.
Протяну я малышу две руки. Ладонями.
Не без грусти расскажу: “Всё, что строил я,
растащили по камням. Нажитое — сыпь да тля:
было нужным — стало хлам. Ценность — штука зыбкая.
Но не дело нам с тобою горевать:
хрупок мир — в нём всё идёт на слом.
Довелось и нам счастливыми летать! —
Счастье — в созидании самом!”
И улыбка расцветёт на глазастом личике.
И звезду во тьме зажжёт! В вызов! В клич векам!
И кого-то свет звезды из кольца бед выведет!
Столько лет её следы я ищу… — не виден след.
Но не зря искрится в памяти моей
этот чистый голубой кристалл!
Там упрямый мальчик двадцать тысяч дней
воздвигает замок… Из песка…
Чудесная, нежная песенка, полная любви!
Спасибо, что послушала. Всё собираюсь напеть снова, но полагаю, что получится только хуже.