На его худом лице жизни роспись — паутинкой.
Страсти, в стынущем кольце, — угольками впалых глаз.
Дней запал — остатком сил. Счастье? — В стоптанных ботинках.
Он их все давно сносил, не запрятав прозапас.
Для него любовь — слепой заблудившейся цыганкой.
В дивной шали голубой — атрибут небесных чар.
Поздно. Выгорела шаль. Даже выцвела изнанка.
И теперь его душа — отгоревшая свеча.
На календаре время к холодам.
Небо, грустью набухая,
мчит за горизонт. К светлому! А там
стынет ночь глухая…
Но когда, избрав краской бытия,
день твой жёлтым красит осень,
есть художник-маг — память! С ней твоя
грусть, считай, на сносях.