Вот уже и полдень головой поник,
сгорбившись, проходит: как-никак, старик.
Мечется пугливо по пустынному асфальту
листьев рой,
ищет уголок, который, хоть в смертельном сальто,
даст покой.
Весь в заплатках-тучах неба синий плащ.
Ветер всё канючит, перейдя на плач.
Что ему, бродяге, в этой жизни не хватает? —
Воли всласть!
Лучше б помолчал чуток, авось тоска б пустая
улеглась.
Для тепла и света, видно, вышел срок
и любви за лето высох ручеек.
На него бинты наложит, как на шрам открытый,
снегопад.
А слезинки радости весною вновь досыта
напоят.
Только ожиданье явно не по мне:
за тягучей далью тот весенний день.
Ночи всё длинней, зиме ленивой спешка вовсе
ни к чему.
Мне ж пройти вначале нужно эту осень
одному.