Гобой

Жизнь его — растраченный ресурс желаний.
Ей судьбы горнист протрубил отбой.
В ней надежда — светлый сон. Каприз,
за гранью.
Дышит прошлым старенький гобой.

Там он в каждой ноте был и чист, и звучен:
весь репертуар был почти им спет.
Слава, блеск… — ему бы счастья в дар.
И случай
свёл его со скрипкою в дуэт.

Так маршрутом музыки по тропам цельным
и мечтой, и сном, в жизнь вошла она.
Ах, как греет свет, когда вдвоём!
На сцене.
Но в любом спектакле есть финал.

Сцена. Он один в лучах чужого света.
Зал не поредел — он почти пустой.
Всё слабее в нём звучит гобой:
дуэта
композитор не предусмотрел.

В фокусе

В море глади догорает даль.
В искрящемся море горящий корабль,
пламя сбивая, тонет покинутым.
Гибнущий.
И всё ж, на фоне глади он —
жизни дрейфующим призраком. —
В пульс перспективы! Где гладь — лишь фон…

Джунгли

Блик удачи, тень бедою, смерть… — джунгли в курсе.
Пал сильнейший — тут же новость на весу.
Чей-то триумф и следом… крах:
сущность молвы — злорадство, страх…
Вот и сейчас в лесу
шёпот завис “Акела промахнулся!”

Что ж, война — природа джунглей. Свары и склоки.
Кормят здесь клыки да когти. Кормом — дичь.
Встречный оскал — улыбкой здесь,
хитростью — ум, а правдой — лесть.
Мир, где обьятья  — клинч.
Словом, кругом шакалы, змеи, волки!

У зверей: украл — добытчик, пойман — планида.
Кровь и боль… чужие, — норма, естество.
Жертву гнать? — В стае… Выстрел? — Врозь!
Здесь загрызут за хрящ, за кость.
Сборище бестий, свор…
Джунгли. Вот только Маугли не видно…

Победа

Тому солдату

В тяжесть чужого неба давящий свод.
Думы коптит война. Напоследок.
Гнёт ожиданья. Тревога…  И вот,
марево дня взорвал возглас “Победа!”

Мрачный сюжет заката. Кончен допрос.
Смылась надежды тень — к переменам.
Тут осознал я: влип. И всерьёз.
Долго мне быть ещё военнопленным.

Ночи уют. Конвойный. Думы не в сон.
Полный состав. И мрак полный. Еду.
Болью неволя. Ей в унисон
стонет вселенная. В горечь победы…

Метаморфоза

Тёплый кут вселенной. Здесь особый мир:
в злость соблазну двое неразлучны. —
От зари и до зари Верность — спутницей Любви.
Сколько раз наблюдал и я подобный случай.

Подустала леди? — Верность рядом, ждёт… —
Слабый пол. К тому ж Любовь — царевна.
А возле ярких круглый год всякий крутится народ:
к осени подвязалась к ним в дороге Ревность.

Жизнь — кино… Иные в мире времена.
Нынче в нём большие перемены.
Местность стала холодна. Бродит Верность… Но одна.
А Любовь? — А Любовь в подругах у Измены…