Слоем-пустоцветом кроет жизнь мою,
опадая в лето, лепесток-июль.
И не слой — полоска. А точней — мазок.
Равнодушье воска. Красоте венок.
А ещё недавно, вслед подобным, в сок
красным цвёл, на равных, этот лепесток.
И таким же юным, цветолиц и свеж,
лепесток июня цвёл в лучах надежд…
Эстафета лета. Аромат. Цвета.
Направленье? — В Лету. Результат? — Тщета.
Вике и Жене
Малиновка.
День впрессован в закат.
Весна.
Сезон молодых.
Свиданье.
Он и она.
Удача? Чутье? Магнит красоты? —
Ведь оба слепы.
Вначале — гипноз.
Желания дрожь — потом.
Их спаивал май игристым шальным вином.
Сознанье в разгул. И жизнь хороша
в лучах куража!
Любовь — поводырь.
Любви задавать маршрут.
Её первый тест — разлука.
Thornhill. Wildwood.
И даль расстоянья молнией. В лоб!
И лето в озноб.
Фонтанная страсть —
им крыльями вольных птиц.
Две жизни на кон:
для страждущих нет границ!
Межа-водопад. Простор голубой.
Храни их любовь!
Священник New-York и двое полуслепых.
Минутный обряд — взгляд вечности на двоих.
Два юрких ручья в один водоём
и…
двое вдвоём!
Веди их любовь в обход неудач и бед
в страну тысяч зорь —
прозренным встречать рассвет!
Сотки им, судьба, холст счастья!
А я
отдал бы к нему
весь спектр бытия…
Стихи Эльвиры Юрасовой
Тёплый ветер, расплавляя воском
южной ночи приторную лунность,
на пустынном пляжике приморском
нам наворожил любовь и юность…
Капелькой на дне воспоминаний
нежится разгаданное слово.
Помнишь, мы ещё не понимали,
что оно сорваться с губ готово?
Ночь прозрачно-жёлтыми мазками
рисовала лунную дорожку…
Август сыпал звёздными жуками
на причала узкую ладошку.
Море разгадало все желанья,
принимая нас в свои объятья.
Помнишь, показались все признанья
лишними, как сброшенное платье?
Молоды, свободны и красивы –
вот богов весёлая беспечность!
Времени приливы и отливы,
и прикосновений бесконечность…
Марии Бейгиной
Прости меня.
Сегодня.
Через бездну лет.
Тебе, кто так других умела слушать,
молитву,
в мире равнодушья,
безадресно,
шепчу вослед.
Прости меня.
За всё, чему прощенья нет.
Мне ль,
грешнику,
не знать греховной сути.
И нет нужды здесь в строгих судьях:
мне должной карой шабаш бед.
Прости меня.
По стрелкам вечности слепой
я тот же баламут. —
Не верь!
Лжёт время!
Мне совесть пытками.
И бремя
неискупления,
и боль
для грёз,
для радостей
ни дня
не оставляют.
По заслугам.
Я мог бы стать ближайшим другом.
Не сладилось.
Прости меня…
Не зови меня к себе, даль, не зови.
Для моих иллюзий
есть на вечер визави — маг и фантазёр.
Этот фокусник искуснее небес:
жизни мёртвый узел
на глазах в один присест превратит в узор.
Разыграй меня, мошенник, разыграй.
Выдай ложь за правду:
воскреси тот дивный край. что в пучине лет.
Где я верил в перелёт за горизонт,
в обещанья радуг,
в человеческий обет, в лучезарный сон…
Отвлеки от дум, затейник, отвлеки.
Не всерьёз, так в шутку,
От назойливой тоски отреши хоть раз.
Слишком тягостен реальности балласт,
в перегруз рассудку.
Противленью вопреки и добру в контраст.
Ублажи меня, кудесник, ублажи:
пусть блеснёт надеждой
в этот вечер для души лучик озорной.
Прорости в ней веры хилое зерно.
Для неё, мятежной,
угнетённый разум мой стал давно тюрьмой.
В ноль сеанс гипноза. Гость мой не у дел.
Видно я виною,
что опять не преуспел многоликий джинн.
Мраком даль. Душевным светочем луна.
Ночь. Передо мною
рюмка бледная. Одна. И пустой графин…
