К радости переезда

Человек переезжает в новый дом:
человеку в старом стало тесно.
И хоть пока не до комфорта в нём,
зато в нём больше места.
А где предлог тут, где каприз? — Синдром.
Причём давно известный.

Новый дом, а значит, новый интерьер —
чем не повод множить нажитое?
Пространства хмель, достоинством размер —
того менять жизнь стоит.
Расставил мебель на иной манер
и ты в ладу с судьбою.

Далеко ли близко дом тот, переезд —
человека выбор. Наудачу.
Затраты, хлопоты… И, всё ж, процесс
в драйв, так или иначе.
Коль есть соблазн, есть на него рефлекс.
У зрячих и незрячих.

И сегодня человек доволен. Но
сколько бы от жизни не урвал он,
бац! — Фокус зрения смещён. — Геном!
«Всё, вроде, есть. Но мало…»
И вновь азарт в глазах! Их жизнь потом
сведёт во взгляд усталый.

Человек переезжает… Будний день.
Год, другой пройдёт — забудет дату:
у человека в голове идей,
что зёрен у граната.
И пусть смакует их — ему видней,
лишь жизни был бы рад он.

В оправдание

А на дворе соседнем оживление.
Сам повод — на любителя:
отрадное ли грустное событие —
хозяйки день рождения.
Но что есть праздник, а что нет,
судить не мне.

Там вина, яства. Гости разодетые.
Дня значимость букетами.
Улыбки, комплименты да обьятия.
И снова люди братьями!
А запахи! В искус и тут:
к столу влекут.

Всё громче смех. Всё многословней здравицы.
Хмелеет воздух вечера.
Доволен двор: теперь и им замечено —
гостям гулянка нравится.
Суббота. Пир пружиною.
Жизнь длинная…

Но вот программа вечера исчерпана.
Поодиночке, семьями
уходят гости (так уж предначертано).
Хозяйки взгляд рассеянный.
Судьба, ошибка ли вина? —
Опять одна.

Уснул соседний двор, а мой душевный сад
не спит: деревья шепчутся.
И будет вновь сочувственно всю ночь листва
мне петь про одиночество.
Что жизнь — причина важная:
своя у каждого…

Чувствам в пробуждение

Откружила ночью вьюга. Отмела.
Вылизав лик ночи добела.
Усыпила грусть. Свела печаль
за седую даль.
И уже к утру пейзаж земной
брезжил белизной.

Свет в окне со всей вселенной! Вид с крыльца:
чудо-ёлка в шубе из песца!
И, насколько может взгляд объять
девственную гладь,
улице тепло под пухом крыш.
Благодать. И тишь.

День был звонким и лучистым. А в итог,
к ночи, сдулся праздник, спал восторг.
И, хотя вослед блистали дни
дню тому сродни,
больше глаз не млел: сиянье, блик… —
к блеску глаз привык.

Смена чувствам в пробужденье? — Вот тебе
новый жанр погоды — оттепель.
Сумрачных сугробов телеса —
талая краса.
Дождь колюч и хлипок. Воздух квёл.
Сер пейзаж. И гол.

День ли ночь — унылый ряд. Тоски клише.
Зябко телу. Слякотно душе.
«Не горюй. Зима вся впереди.» —
ночь окошку: — «Жди.
Может где-то ветер, на бегу,
соблазнил пургу…»

Когда мы были молоды

Год на износе. Дождь тощий. Лысый клён.
Устало дышит осень. — Тоски сезон.
А мне ноябрь поводом сбежать туда,
где были мы так молоды! В слепую даль.

Там та же осень. В объятьях ноября
клён стынет на морозе. Там ты да я.
И ни тоски, ни холода: душа и плоть
в тепле, когда мы молоды. Мороз ли дождь.

Улица наша встречает в тёмном. Тишь.
Дома, узнав нас, машут крылами крыш.
Луна льёт тусклым золотом. Тебе ж и мне
светло. Ведь мы так молоды! В стране теней.

Город, деревня — жизнь не загонишь вспять.
Но смог я, пусть на время, туда сбежать!
Сошла та осень в голый дым. В тщету сует.
Ах, как мы были молоды там, где давно нас нет.

В неволе

                               Алисе Марие

Осень. Красок парад. Золотой листопад.
Это празднество природы глазу светлой кодой.
Красота — лицо сезона. В ней мой взгляд увяз.
Но мне, глазастому, тонуть в бездонной
голубизне девичьих глаз.

Ни желаний, ни грёз: сладок бездны гипноз.
Стоит лишь моей принцессе улыбнуться, тут же
краше в многоцветье кружев каждый лепесток.
И осень чувственней. И мир чудесней.
И упоительней восторг!

Уж два года тому, как у феи в плену.
С ней душе моей раздолье в воздухе неволи.
С ней, то ангельской, то пылкой, я в земном раю.
Моя владычица ко мне… привыкла.
А я люблю её! Люблю…