С блеском и грохотом шоу излилось. Парад угас,
выплеснув неба эмоций волну через край.
Следом и ветер, как сдуло. И вот уже радуга
свесилась, словно ворота, ведущие в рай.
И хоть у тучи взгляд явно недоброжелательный,
а в мутной дали опять огрызнулась гроза,
место благое, видать, предлагает Создатель нам,
коль привлекателен так поселенья фасад.

Стал над догадкой такой рассуждать я. Но взвешенно.
«Если в раю КПП*, то каков там режим?
Стоит ли в лагерь стараться попасть тот? Мне, грешному?!
Есть там, хоть кто-то, из местных, кто непогрешим?»
Тотчас  исчезла из виду дуга семицветная,
что миражами восходит во мраке веков.
Ангелу ветер шепнул про меня и поэтому
эти ворота он тут же закрыл на засов.

В час, когда грех жжёт соблазном, а на горизонте… Суд,
поздно спешить добавлять в жертву Б-гу елей.
Тут уж и я в тему высказать смею гипотезу:
если и есть рай, пусть временный, он на земле!
И потому неспроста с глаз та радуга скрылася
зримой мечтою куда-то в бездонную синь:
краски её не исчезли — они растворилися
в чудной субстанции, что называется жизнь!

* «КПП» — контрольно-пропускной пункт

Осень поздняя в удушье одиноким.
Воздух — аромат венка.
К ночи немощный старик вблизи дороги
в листьях подобрал щенка.
И немного погодя малыш спокойно,
сытый,
спал уже в тепле:
ведь живот плюс две шершавые ладони
в сумме — чем не колыбель?

Нищий декабрь стыл за окном.
Ёжилась ночь с ним заодно.
Дом и уют,
как ни скажи,
дарит не всем жизнь.

Быть любимым и любить –
шанс для везучих:
поступь у судьбы крива.
Два счастливца,
впредь,
пусть будут неразлучны:
счастье любит там, где два.
Для любви не столь важны слова и знаки.
Дружбе не дают обет.
Эта дружба, человека и собаки, —
к счастью!
Вопреки судьбе.

Ревность кипит! Давится злость… —
Жизненный сплав!
Вместе — не врозь!
Их разлучить вправе посметь
только сама смерть.

Рос один. Слабел другой. И снова осень.
Поздний мерклый свет зари.
Тишина.
Собака в дрожь.
Пробило восемь,
девять…
Не встаёт старик.

И когда его снесли,
в тоске бездонной,
Небу в вызов пёс восстал! —
Вслед за другом,
одолев барьер,          
с балкона
прыгнул!
В вечность.
И… догнал.

За общим столом по вечерней заре
о них говорил рабби Назарей.
Одно хорошо, обошлось без имён.
И каждый подумал, речь не о нём.

И только один скрыть пытался свой взгляд:
в Его предсказаньях узнал он себя.
И прочно держала сознанье в бреду
ночь в Гефсиманском саду.

И лёд поцелуя — теплом скрытой лжи.
И деньги — ценой за чужую жизнь.
И Тот, кто любил его, кто так любим,
им предан уже. И не только им!

И воздух Голгофы не к ветру надежд:
он к зрелищу самодовольных невежд.
Где немощен разум и совесть слепа.
Там, где Фемидой толпа.

И этот отступник, корысти посол
(не худший из нас!), он за Ним пошёл.
В страну покаянья. Oн здесь жить не смог!
Здесь мир, где поныне царит порок.