Дорога к детству

Полночь. Небо тёмной шалью.
Лев. Медведица Большая…
Память мне уснуть мешает.
Сводит соблазнами.
Совращает сдобой детства.
У печи зовёт согреться.
Услаждает прошлым сердце:
река, кони красные…

Освети путь мой, ноченька ясная,
дальним светом созвездий чужих.
К райским запахам дома. В быт глуши.
Звёзды холодны? — Курс укажи!

Звёдный блеск под шалью стынет.
Небо томно и пустынно.
А моей звезды не видно:
сбилась орбитою.
Шаль сползла. Луна медалью.
В предрассветной мутной дали
провожают звёзды стаей
надежду убитую…

До чего же ты, ноченька скрытная!
Али к детству не знаешь дорог?
Небо голосом утра: “Жди. Не срок.
Ну, а курс ты сам знаешь — восток…»

Одиночество

Одиночество — безысходность дорог.
Бремя любви. Порок.
Пепел и тлен страстей.
Талым сугробом постель.

Одиночество — пресс, тиски тишины.
Сон-наваждение.
Боль поражения.
Соль и горечь вины.

Одиночество — аллергены пространств.
Вялотекущий транс.
Время в осаде бед.
Вирус бессилия. Бред.

Одиночество — бесприютность души.
Мыслей дурной пошив.
Зона забвения.
Старости звенья. Яд.

Откипело.
Жизнь в осадок.
В отстой.
Счастья сосуд пустой.
Выпито дочиста.
Покорность судьбе.
Одиночество…

Осенний юбилей

Моим друзьям, рождённым в ноябре

Не до гульбы душе моей — болеет.
Не в радость ей осенние наряды.
Ноябрь —
не лучший месяц к юбилею.
Янтарь ей в грусть, а золото к закату.
Печали цвет, он холодом забвенья
повеял.
А юбилей? — Всего лишь дата.

Но, стоит мне забыть про осень, — перелом!
Воспоминаний светоцвет — душе теплом!
И тот же пасмурный осенний юбилей
к теплу! — “Налей!”

Больной душе тепло — первейшим средством.
Прогноз сулит — “Погреешься”. Но я бы
в ноябрь
вернулся б лучше в тот, из детства.
Мне б той любви! Хоть лучик! — Сдвинут вектор.
Звезда моя давно, видать, остыла:
посылом
мне на любовь судьбою… вето.

Но, стоит лишь забыть про осень, — перелом!
Воспоминаний свет и цвет — душе теплом!
И тот же пасмурный осенний юбилей
к теплу! — “Налей!”

За горизонт

Одинокий странник. Агасфер. Изгой.
На немощной лошадке мрачной масти,
поводья у земли дугой,
тащусь за горизонт. Домой.
В осеннее ненастье.

Дождь. Набатом ветер. Неба злой оскал.
Шаманом осень в грязном платье кружит.
Бедой дорога. Ночь близка.
Всё глубже холодит тоска,
стекая прямо в душу.

Вёсны, лета — небылью в густой дали.
Зима по курсу. Что там, сон, Путь Млечный?
И я, воздаст, обманет ли,
пока она покой сулит,
бреду зиме навстречу.

Не ищу короче путь. — Какой резон?
К чему слепому при дороге знаки?
Мне музыкой прощальный звон.
Плетусь домой. За горизонт!
В пустынно мерзком мраке…

Горошинка

Виктории

Стынет дня многоголосье.
Всё тусклей жизни хор. —
Та же песнь. И снова осень
грустью стелет мой двор.
Но в гипнозе жёлтой грусти
чистым чудом
ниоткуда,
наконец, меня заметив,
чуткий ветер
явью грёз
в дом горошинку занёс!

Тихо в доме. Поздний вечер.
Найден крошке приют.
Небо звёздною картечью. —
Чуду жизни салют!
В этом солнечном комочке
лучик света!
Запах лета!
В нём тепло и пульс вселенной!
Клад бесценный!
Смех!
Игра!
Вектор веры и добра!

Ты, горошинка, не гостья:
это твой дом теперь!
С покрывалом грусти осень
не войдёт в нашу дверь!
Ты сознанью в подтвержденье:
жизнь-комета —
эстафетой!
Ты — безумство и восторги
древних оргий!
Через край!
Счастье!
Вечности искра!