Неуёмным жизнелюбом, в три ствола,
крыльями-ветвями выше крыши
во дворе моём росла,
разраслась восторгом вишня.

Я привёз её младенцем по весне
первенцем для крощечного сада.
Всех деревьев три, но с ней
больше сада мне не надо.

Солнце вишенку пригрело. Ей на сон
ветер тихо пел над колыбелью.
День пришёл, соседский клён
глянул — чаровница! В белом!

С той поры девица каждую весну
местных женихов с ума сводила.
А ведь рядом с ней в саду
яблоня цвела и слива.

В эту долгую весну во всю бродил
хмель любви. И вишня загуляла.
Я взывал к ней: “Не блуди!”
А ей любви всё было мало.

Страсть согнёт (себя я помню молодым):
к лету плечи женские провисли.
Верила: любви плоды
сладки. Оказалось — кислы.

Ну, а я, сказав себе: “Двор — не притон!”,
срезал три ствола. Наполовину.
Будущий любви сезон
ей встречать полуневинной.

Та самая вишня

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *