Свят, грешен — к жизни относись как реалист.
Мораль — ханжа: порок в её основе.
Противниками — разум, страх и совесть.
Но их легко склонить на компромис.
Вот так однажды, вдрызг рассудок опьянив,
моё сознанье похоть помутила.
С тех пор в негласный сговор с ней вступил он,
вняв страсть как оправдательный мотив.
Так ветром страсти занесло нас в край забав…
Здесь, в чадной суете шальной и праздной,
вся троица теперь в плену соблазнов,
пороку враз в той схватке проиграв.
Услад палитра здесь богата и пестра.
Одна беда… Живому, на свободе,
талдычит совесть мне: «Страсть на исходе…»,
«Пора жениться!» — стал канючить страх.
Дворец
Подсмотреть в щель быт хана — развлеченье ништяк:
пол-страны у экрана. Миллионы зевак.
Говорливым — эффект домино:
кто с волненьем, кто с пивом — смотрят люди кино.
Фильм скандальный, в прозренье слепцам,
раскрывает им тайны золотого дворца.
Болтовня, пересуды… — оживился народ.
Всё же, к счастью, до смуты дело тут дойдёт. —
Генный код не изменишь зараз.
Пряник «Хлеба и зрелищ!» — вечный опий для масс.
Пряник есть. Для мутящих есть кнут.
Крепостным зомбоящик — агитатор и шут.
Постулат «Власть от Б-га» раб-безбожник впитал:
кто пригнувшись, кто боком — быстро сдулась толпа.
По старинке, глаза отводя… —
Несогласным дубинка! Протестантам статья.
Самым стойким ходульный сюжет:
метод — яд или пуля стал обычным уже.
Злобы почва сырая ей же в рост. — Бунт суров!
Сколько их под Сараем сокровенных дворцов?!
Здравым смыслом грабёж не понять:
в дурь упилась кумысом ненасытная знать.
Бьют куранты набатом «Беда!» —
Двадцать лет окккупантом заправляет Орда.
Край, где вольным раздолье! Где полсуток рассвет!
Где земли щедрой… вволю! Да беда — воли нет…
К осени…
Стихи Андрея Шаповалова
Как золото монет,
как детскую игрушку
закат ворует свет
и прячет под подушку.
Всего-то и делов
со скоростью улитки
из ткани облаков
вытягивать по нитке.
В итоге что ни день
чего-то не хватает:
то раньше вечереет,
то позже рассветает…
Кистью сна
Асе
Двое в комнате. Ни теней, ни звуков.
В ауре ночной она и он.
Покой…
Близость душ и тел: спят мужик и сука.
Судеб чистый унисон
в среде немой.
Ночь истомою. Сладок сон молодки:
вновь вкушает ветрености дня
она.
Снится сон ему: мальчуганом робким
гонит он в галоп коня!
Как в детских снах.
Курсом к Б-гу ночи створ.
Спят два одиночества.
Спит она, свою жизнь ему вверяя.
Он ей — любовь! Последнюю.
В чём-то схожие квёлых две породы:
рост, невроз, цвет глаз и худоба. —
Судьба.
Жизнь изношена — стар мужик. Но коды
серость кроют кистью сна
любви тона.
Утро. Клёна тень пледом на кровати:
спящих прикрывает наготу. —
А те
двое в комнате… им тепло. Им хватит
солнца на земные дни.
Хоть и в тени…
Курсом к Б-гу ночи створ.
Спят два одиночества.
Спит она, свою жизнь ему вверяя.
Он ей — любовь! Последнюю.
Апрель-2020
Сквозь тоски канитель волочится апрель…
По бульварам пустым он бредёт нелюдим…
Небо грузною тушей на плечах квёлых крыш.
Атмосфера удушья.
Новость вести сродни. На одно лицо дни.
Мир людской суеты в ожиданьи застыл:
от всесильной природы одного жаждет лишь —
перемены погоды.
Но природа мудра: стрессы, страхи, хандра… —
не болезнь, а синдром. Суть проблемы не в том:
от него жизнь не сгинет. Непогода? — Пройдёт. —
Беды сеет гордыня.
Атом, космос, хай-тэк…, а, всё ж, слаб человек.
Но тревоге земной не ненастье виной:
жадность, спесь — вот угрозы на летальный исход!
Так что, не было б поздно…